Сценарий рассказа ученицы “Дар Мира” Анары Ахапкиной для многосерийного одноименного мультфильма, создаваемого ею же.
777-й, или инверсия реальности.
Тихо падая, кружились крупные пушистые снежинки. Нисколько не удивляясь тому, что она в одном платье и в легких босоножках, Гранат, едва касаясь земли, легко передвигалась по запорошенной снегом дорожке. Она не задумывалась о том, почему даже отпечатков от следов не остается на снегу. А снег искрился и смеялся. Да-да, ей не показалось: кружась и танцуя в воздухе, беззаботно-весело смеялись снежинки. Они ложились красивейшим украшением на пышные волосы Гранат, которые свободно ниспадали на плечи молодой женщины, на ее платье цвета морской воды, на фоне которого еще красивее и гармоничнее смотрелись узоры снежинок. Погода стояла тихая и безветренная. Облака, из которых тихо смеясь, падали снежинки, не закрывали светлой голубизны неба. Пушистой легкой дымкой они прикрыли солнышко, которое высоко стояло над головой, и смягчили его свет. Поэтому лучи солнца были нежными и мягкими. Очарованная прекрасной музыкой и тихим смехом беззаботно кружащихся и падающих на землю в ритме медленного вальса снежинок, Гранат залюбовалась окружающей природой. Безмятежно-лучезарное настроение природы передалось молодой женщине. И на сердце у нее стало легко и свободно.
– Как удивительно прекрасна Матушка-природа в любое время года! Но особенно она великолепна зимой, и какой безмятежно-величественный настрой…!
– Наверное, это и называется музыкой высоких сфер…- думала на ходу про себя Гранат.
Ей захотелось поближе разглядеть снежинки и узнать, почему смеются снежинки? Гранат подставила раскрытые ладошки, и снежинки с тихим смехом послушно стали ложиться ей в руки. Гранат рассматривала их с восторгом и восхищением, удивляясь их строгой геометрической красоте и совершенству, и ей подумалось:
– Если солнышко выглянет из-за тучек, то будет еще красивей!
Она подняла голову, чтобы увидеть, как из-за облака выглядывает солнышко – и все так и произошло. Выглянувшее солнышко своими лучами осветило танцующие снежинки. И снег, и снежинки, и все вокруг засияло разноцветными драгоценными каменьями, переливаясь всеми цветами радуги. Тихо смеясь, мерцая и переливаясь, снежинки мириадами мириадов пушистым покрывалом закрыли землю. И короной лежали на волосах Гранат, и на платье, и в ее ладонях драгоценными камнями искрились и, переливаясь всеми цветами радуги, тихо и нежно, созвучно с окружающим миром, пели, создавая эффект сияющей красоты и гармонии.
А еще Гранат казалось, что она вот-вот поймет, о чем поют снежинки.
– Ну да! Конечно же! Они поют о любви жизни, о бесконечности и красоте жизни! А я тогда кто? – пронеслось в сознании Гранат.
– А ты – королева! – донеслось звоном серебристых колокольчиков с высокой голубизны неба, удивительно знакомым голосом Натальи Ивановны.
– Снежная? – в изумлении переспросила Гранат, удивляясь тому, что небо с ней разговаривает.
– Нет. Ты самая настоящая королева в своем мире, Гранат! И все, что ты видишь вокруг, создано твоей любовью, – вновь звонким серебром рассыпалось с неба.
– Вот это да!- подумала в растерянности Гранат, все еще сомневаясь.
– Да, да,- важно подтвердили легкие облака, медленно проплывая и покачивая туманными краями.
– Ты королева в этом мире, Гранат – эхом отозвалось небо.
– Да, да! Королева, королева! – весело кружась и падая из облаков, с тихим смехом подтвердили снежинки.
– Да, Гранат, ты королева – важно переливаясь всеми цветами радуги под солнечным цветом, подтвердил снег.
– Не сомневайся, Гранат, – обнадеживающе подтвердило выглянувшее из-за облачка солнышко и руками-лучиками нежно погладило волосы Гранат.
На душе молодой женщины стало легко и весело. Засмеявшись, она как ребенок, захлопала в ладошки, принимая игру мира, и сказала:
– Значит, я могу как снежинка, парить в танце над землей, кружиться снежным вьюном вьюги и менять свой облик как захочу!?
– Конечно же. В своем мире ты можешь все, – вновь серебряным звоном донеслось с неба…
– Но что это такое?
На заснеженной дорожке, по которой скользила Гранат, возник сугроб. Он зашевелился и начал осыпаться. Гранат в недоумении остановилась и нахмурилась. Солнышко тоже спряталось за тучки, и небо тоже слегка нахмурилось. Снежинки перестали смеяться и начали слипаться в комочки. Слегка завьюжило.
Из сугроба, отряхиваясь и отфыркиваясь от снега, как медведь из берлоги, в строгом деловом костюме выбирался молодой человек, примерно одного возраста с Гранат. Он заметил Гранат и, обрадованно протянув к ней руки, шагнул навстречу. Какую-то долю секунды Гранат замешкалась, узнавая в молодом человеке 777-го, как у них на работе называли по номерам роботов-андроидов.
В следующую секунду сработала врожденная недоверчивость Гранат:
– С чего бы это он так изображает радость?
Хотя она успела заметить, что радость была совсем по–человечески неподдельной. Но все же легким снежным вьюном метелицы проскользнула между рук 777-го. Андроид остановился в недоумении, а Гранат у него за спиной вновь из снежного вьюна превратилась в женщину. Ее позабавила реакция 777-го и одновременно удивила:
– Надо же, ведет себя совсем как человек?
Она легко тронула за плечо «молодого человека». Он моментально обернулся и, вновь заулыбавшись, раскрыв объятия, попытался обнять Гранат. Но Гранат, провернувшись, вновь превратилась в снежный вьюн. Небольшим снежным смерчиком она закружилась вокруг 777-го. Он попытался еще несколько раз поймать этот снежный вьюн, но у него ничего не получалось, и ко всему прочему, он оступился и по колено провалился в сугроб. Попытавшись выбраться, 777-ой еще больше увяз в снегу, и совсем неподдельное огорчение отразилось на его лице. Глаза погрустнели, руки опустились, и Гранат, наблюдая за реакцией 777-го, поняла, что перед ней в грустном недоумении стоит вовсе не робот-андроид, а живой человек! Ей стало совестно: и зачем она ему морочит голову?
Она перестала вертеться снежным смерчиком и, медленно опадая снежинками, стала принимать облик женщины. Этим превращением она опять очень удивила 777-го, и он уже с изумлением смотрел на нее. Из опадающего снежного вьюна выходила молодая женщина. Превращение еще не закончилось, но Гранат, протянув руку 777-му, сказала:
– Держись, я помогу тебе выбраться на дорожку!
Благодарно улыбнувшись, Руас или 777-ой, как его называли у них на работе, взял протянутую руку Гранат и очень удивился:
– Какие у тебя горячие руки!
– А у тебя наоборот, как лед! Ну, давай выбирайся и отряхивайся, – сбросив недоверчивость, сказала Гранат.
Просветлело, и небо стало проясняться. Выглянувшее солнышко обогрело обоих, недоверчивость таяла, и им стало весело.
– Каким образом ты вытворяешь такие штучки, хотел бы я знать?
– О, это долгая история.
– Ты паришь, а я проваливаюсь в снег. Как у тебя получается, что ты легка и невесома?
– Давай, выбирайся, ты совсем замерз. Здесь на окраине города есть кафе, там отогреемся и кофе попьем.
– Но я не могу так. Ты ведь паришь над землей!
– Хорошо! Давай я возьму тебя под руку, а ты представь самые счастливые минуты в своей жизни. Как счастье наполняет тебя, чувствуй. Чтоб легче представлять, закрой глаза…
Послушно закрыв глаза, 777-ой сосредоточился, и лицо его прояснилось, озарившись счастливой улыбкой.
– А теперь, сохраняя это состояние, поверь, что ты легок и невесом, как эти снежинки… Ну же, не бойся, я поддерживаю тебя. А теперь открывай глаза, и пошли.
Уверенность Гранат передалась 777-му. По-прежнему улыбаясь, он открыл глаза и доверчиво шагнул в сугроб, куда его потянула молодая женщина, но, к своему удивлению, не провалился в него, а завис, как и она, над сугробом.
Сохраняя это состояние счастья, они пошли, легко и весело. Получается просто замечательно!
Слегка завьюжило, и снежинки опять, весело пересмеиваясь, завели свой хоровод. Сверкая и переливаясь под мягкими лучами солнышка, смехом заискрил снег. Снежная дорожка сама легла им под ноги, и едва касаясь ее, молодые люди, весело подпрыгивая и зависая над ней, двинулись в сторону кафе.
Вечерний город, приветливо мерцая огоньками домов, так и манил зайти в кафе.
Мягкий свет лампы на столике под абажуром, льняная скатерть с тканым узором на столике у окна, опускающиеся сумерки с тихо падающим снегом за окном наполняли кафе теплом и уютом. Тонкий аромат кофе приятно щекотал обоняние и манил присесть за столик. Перехватив инициативу в свои руки, 777-й как истинный джентльмен, подвел и усадил Гранат за этот столик у окна, а сам пошел за кофе. Мягкий полумрак в кафе с приятной тихой музыкой расслаблял и успокаивал, а тихо падающие хлопья снега за окном, на которые бездумно смотрела Гранат, ввели ее в состояние безмятежной задумчивости:
– И что там еще ждет впереди? Непонятно.
Из задумчивости ее вывел тихий голос 777-го:
– Это тебе, – и на стол лег поднос с двумя чашечками кофе, пирожными и роскошным букетом из алых роз. Молодая женщина удивленно-недоверчиво посмотрела на 777-го, а тот, стремительно выхватив нож из рукава пиджака, щелчком кнопки выбросил лезвие. Переложив нож в другую руку, освободившейся рукой он схватил букет с подноса и все также стремительно ринулся к Гранат через стол. На лице 777-го была написана отчаянная решимость. Молодая женщина испугалась такой неожиданной атаки, так как все это время 777-й вел себя спокойно, и в следующую секунду отреагировала тем, что опрокинула стол с кофе и пирожными и со всем, что на нем находилось, на Руаса.
Этим она привела Руаса в неописуемое замешательство. Чертыхаясь и отряхиваясь от кофе, он только и успел сказать: “Постой, Гранат, ты куда?”
В руках он по-прежнему сжимал нож, да еще и размахивал им, этим он окончательно испугал Гранат. Она было остановилась, но когда он, чертыхаясь, ринулся вновь к ней с ножом в руках, молодая женщина провернулась и в следующую секунду снежным вьюном метелицы проскользнула мимо 777-го к дверям кафешки. Сильный порыв ветра ударил в дверь кафе и распахнул ее, и Гранат благополучно выкатилась снежным смерчиком из кафе в спасительную пургу, которая внезапно разыгралась на улице. Там снежный вьюн Гранат смешался с другими такими же смерчиками, и понять, кто есть кто, было уже невозможно.
От такого невиданного зрелища посетители повскакивали со своих мест и испуганно жались по углам. Выбежавший на порог кафе 777-й увидел, что на улице бушует метель-пурга, и сотни снежных вьюнов, насмешливо кривляясь и вертясь в снежном танце пурги, бросали ему в лицо колючий снег. Который из них Гранат – теперь было не понять!
– Блин, все бесполезно…- огорченно произнес он, и взгляд его упал на руку, в которой он сжимал по-прежнему нож, а затем он перевел взгляд на посетителей, которые все так же испуганно жались по углам, и до него стало доходить, что он просто перепугал всех, и в первую очередь – Гранат.
«Так вот почему она сбежала, и чего так испугались посетители кафешки…» – осознав все происходящее, Руас, убирая лезвие ножа, расхохотался. Ситуация показалась ему комичной, а главное, ее можно было исправить. Убрав нож в карман и повернувшись к посетителям, он произнес сквозь смех:
– Извините меня, ради Бога! Я не хотел никого напугать…- и выбежал на улицу.
– Ходят тут всякие сумасшедшие, людей пугают почем зря! – вдогонку крикнула ему перепуганная буфетчица, а себе под нос тихо добавила:
– Толком в любви объясниться, что ли, не могут?
На мгновение выглянув из спасительного смерчика вьюги, Гранат убедилась, что она в безопасности. Но из снежного вьюна выходить не стала, и из-за такого укрытия наблюдая за 777-м, видела, как он выбежал вслед за ней и как, хохоча, звал ее вернуться. Она уже было совсем решила, что у него “сдвиг по фазе”, но потом все-таки решила прислушаться.
– Вернись, Гранат! … Извини… Я… пугать…- едва доносилось сквозь вой ветра и пурги. Она решила прислушаться повнимательней, но зазвеневший звонок будильника остановил картинку, и последнее, что увидела Гранат – крупные опадающие снежинки остановившегося снежного вьюна.
Начиналось утро нового рабочего дня, и какой сюрприз готовит ей этот день, она даже не подозревала!
– Осторожно! 777-й вышел из-под контроля! – неслось из динамиков громкоговорителей вдоль всего рабочего перехода.
– Охране быстрого реагирования перекрыть все доступы к внешнему выходу. Контролеру внешнего выхода заблокировать двери внешнего выхода и рабочего перехода! – услышала Гранат прямой приказ громкой связи в своей дежурке, и глаз видеокамеры, противно зажужжав, повернулся в ее сторону. Гранат выглянула из своей дежурной кабины в коридор рабочего перехода и увидала, как из-за поворота быстрым шагом вышел Руас, или 777-й, как у них на заводе называли андроидов, Завод выпускал военно-промышленные товары, и роботы-андроиды активно использовались у них на работе. В правой руке он крепко сжимал кейс, в котором хранилась высокочувствительная аппаратура и инструменты, а левой рукой на ходу безуспешно пытался сорвать с лацкана своего пиджака идентификационный номер 777, который в виде таблички был намертво прицеплен к пиджаку. Такие номера присваивались андроидам у них на заводе, и внешне эти роботы ничем не отличались от людей. Даже биохимия их тел при поверхностном анализе и биопробах почти в точности повторяла параметры человеческого тела. На заводе андроиды выполняли те работы, где требовалась высокая точность, скрупулезность, педантичность и механистичность, т. е. все качества, которые больше присущи машинам, чем людям.
Глаза Руаса и Гранат встретились, и она увидела в них одновременно растерянность, отчаянную решимость и мольбу о помощи! Своим чутким сердцем Гранат поняла, что перед ней стоит уже не робот, но еще и не совсем человек, но кто тогда?
– Вероятно произошел качественный скачок в сознании Руаса, и он взбунтовался! – молнией пронеслось в голове Гранат. – И то, что он уже не машина – это точно!
Сигналы тревоги верещали, не переставая, камера видеонаблюдения вновь начала поворачиваться в сторону Гранат. Недолго думая, она схватила какой-то крем в мягком тюбике, который им выдавали для рук, и сильно сжав тюбик, струйкой крема пальнула по глазку видеокамеры.
– Выпусти меня, – в отчаянии выкрикнул 777-ой, – я не хочу здесь оставаться!
– Хорошо, так тому и быть, только необходимо снять номер идентификации. Иначе тебя по нему быстро найдут, ведь это своего рода маячок!
– Как убрать? У меня не получается. Ведь мой костюм, этот номер и тело, ты же знаешь, составляют одно целое.
– Я пережгу лацкан с номером своим бластером. Ты хоть и потеряешь силы, но шагом сможешь передвигаться, и минут через 15 восстановишься.
Аккуратно отогнув лацкан с номером, Гранат, подрегулировав колесико бластера в минимальное положение, тонким лучиком лазера пережгла часть лацкана с идентификационным номером. 777-ой довольно стойко перенес эту процедуру, но в конце пошатнулся и чуть не упал. Гранат поддержала его и подтолкнула к стене коридора.
Табличка с номером, упав на пол, не раскололась, а как живая, вместе с частью лацкана от пиджака, поползла к Руасу по бетонированному полу коридора, хотя на ощупь до этого выглядела как обычное стекло. Вид этого ползущего нечто заставил 777-го сгруппироваться, и чтобы не упасть от временной слабости, он, опираясь о стену, сделал пару шагов по направлению к выходу. Затем остановился и посмотрел, как Гранат, направив уже более мощный луч своего лазера на табличку номера, сжигает когда-то бывшую его часть. А из-за поворота коридора уже раздавался топот ног заводской охраны.
– Уходи как можно быстрей! – крикнула Гранат 777-му, – справа на выходе из проходной в 10-ти шагах есть вход в подземный переход города, а я их задержу на 10-15 минут,.. Ну же, двигай!
Из-за поворота коридора уже стали выбегать охранники с электронными нейтрализаторами наперевес, когда Гранат, провернув колесико бластера на полную мощность, заклинила дежурные двери турникета, которые были изготовлены из огнепуленепробиваемого стекла, перед самым носом обалдевшей от такого поворота событий охраны. Механизм пропускника был безнадежно испорчен. Бесновавшаяся и орущая толпа охранников стучала руками и ногами по стеклу, но бронированное стекло могло выдерживать даже крупнокалиберные патроны и средней мощности лучи лазера.
Уставшая от пережитого напряжения Гранат отвернулась от толпы охранников и, поглядев вслед удалявшемуся 777-му, достала свой мобильник, и немного помедлив, набрала номер аварийки. Она знала, что через несколько минут сюда примчится не только аварийная служба, но и работники ФСБ, и что ей предстоит увольнение, и объяснения, и еще куча неприятностей… Но на душе было почему-то спокойно и светло, а перед глазами до сих пор она видела глаза 777-го, которые умоляли о помощи.
А потому, поддавшись безотчетному чувству помочь, как в детстве – когда она спасала от удавки очередного котенка, кошку или собаку, отпускала их на свободу, зная, что вслед за этим последует наказание, все равно отпускала, и у нее на душе возникало чувство легкости от осознания того, что этому животному беда уже не грозит.
Так и в этот раз: легкая отстраненность от происходящего и чувство уверенности, что она поступила правильно, интуитивно подсказывали ей, что она спасла в этот раз чью-то душу. Дождавшись ремонтников, Гранат без сопротивления сдала оружие злому как черт начальнику караула, а на все хитроумные вопросы дознавателя отвечала просто, что ее заклинило на жалобных глазах 777-го, которые были как у затравленного животного, и хотя ей и приходилось убивать животных по работе, но больше она этого делать не может. Ее уже от всего этого выворачивает, и она не хочет здесь больше работать.
И к ее большому удивлению, больше разборок ей не устраивали, и даже к верховному начальству не таскали, и через день ее вызвали в местный штаб подписать приказ об увольнении. Впоследствии Гранат поняла, что местному руководству выгоднее было замять это дело, т. к. для них что робот, что сбежавшая собака – по существу, не имели значения, благо и тех, и других имеется в достатке, и всегда есть замена.
Прошло две недели. Гранат уже все, что могла или до чего руки не доходили, переделала дома, и теперь потихоньку начала скучать. Это, конечно, хорошо, что не надо теперь ежедневно бегать на работу, устраивать ночные проверки и ездить на соревнования. Это хорошо, что можно больше времени теперь уделять детям и собаке, но теперь тревожило то, что не на кого было опереться, да и финансовое положение не из легких. И тогда она приняла решение устроиться на работу, но на такую, где бы можно было отвечать за себя. Хватит руководящих должностей с нее и ответственных постов – это во-первых, а во-вторых – ребятишки растут, им нужен хотя бы взрослый друг, даже если он и не будет супругом для нее. Но для этого необходимо выбраться из дома – в кино хотя бы.
– А ведь и верно – давно она уже никуда не ходила. Ага, где-то здесь была «Неделя», сейчас посмотрим … какие идут фильмы в кинотеатрах города. Ну да, вот же мой любимый фильм с моими любимыми артистами Малини и Бочаном, начало в 16.00, до закрытия садика успею детей забрать и кино посмотреть – подумала она про себя и, мигом переодевшись, через пару минут уже стояла на остановке.
До сеанса оставалось пять минут, когда рядом с ее местом приземлился какой-то субъект с серой кожей и красноватыми глазами в черном строгом костюме. Он занял место справа от нее, а слева сидели совсем еще молодые девчонки – школьницы или студентки по виду. Свет в зале начал гаснуть, и этот субъект начал одевать на голову какое-то кольцо с прибором, по виду напоминающем видеокамеру. Гранат с опаской покосилась на соседа. Свет в зале потух, зазвучала индийская музыка, раздался тихий щелчок, и белесый луч из прибора на голове соседа уперся в экран. Испугавшись, Гранат уже было поднялась, чтобы пересесть от странного соседа подальше, но ее остановил тихий голос соседа:
– Сядь, Гранат, не волнуйся, это я – 777-ой …Руас.
Он схватил ее за руку и потянул на место, а потом быстрым шепотом продолжил:
– Прости, что испугал, – и объяснил: – то, что ты меня видишь в таком виде – это маска!
– Но как ты узнал, что я буду здесь?
– Очень просто, ведь ты любишь индийские фильмы, ты же сама мне об этом рассказывала.
– А что за видеокамера у тебя на голове?
– Это прибор, который позволяет модулировать инфракрасные излучения в вашем мире на излучения, пригодные для моего восприятия, я сам собрал его. Потому что в моем мире я вижу цвета наоборот, как в цветном негативе. Видишь ли, ночью я вижу лучше, чем днем.
– А маска зачем?
– Ваш воздух тяжел для меня, хотя я могу им дышать.
– Нда, – озадаченно произнесла Гранат. – А я-то думала, что ты робот … и откуда ты такой взялся?
В зале на них зашикали, чтобы не мешали фильм смотреть…и «махнув на кино рукой», она предложила 777-му выйти из зрительного зала. Тот охотно согласился, и благо выход был рядом, они покинули зрительный зал без сожаления.
– Итак, Руас, откуда же ты взялся и как попал на завод? – продолжая незаконченный разговор, допытывалась Гранат.
– Это долгий разговор, да и рассказчик из меня плохой.
– А нам спешить некуда. До закрытия детсада у меня есть целых два часа, да и тебя, наверное, никто пока не ищет?
– Да, угадала ты верно, я не опасен, и поэтому разгуливаю свободно.
Они неторопливо шли по аллее, мирно беседуя, но встречные люди с удивлением и улыбками оборачивались им вслед, и причину этого 777-ой никак не мог понять.
– Да сними ты свой видео-прибор, а не то уже люди на тебя оборачиваются и смеются – вот чудак-человек.
– Я не человек, но очень хотел бы им стать…- и поспешно стянул видеокамеру с головы и так же поспешно накинул капюшон себе на голову.
Гранат только и успела заметить какой-то неестественно серый цвет кожи и красноватый отсвет в глазах Руаса.
Гранат взяла это странное существо за руку и, слегка потянув за собой, сказала: «Пошли пешком, здесь через каждые пару кварталов есть входы в подземку, так что уйти всегда можно свободно… Ну что, 777-й, откуда ты родом?»
– Третья планета красной звезды Альдебаран называется Кондор, откуда я был по личному заявлению депортирован на Землю, но только в качестве робота, так как по своим психомоторным реакциям я не мог быть человеком, хотя там же на Кондоре биохимические параметры моего тела были качественно улучшены и приближены к человеческому телу.
Глаза у Гранат стали чуть ли не по чайному блюдцу, хотя она изо всех сил старалась оставаться спокойной. Заметив такую реакцию собеседницы, 777-й поспешно добавил: “Не пугайся только, ведь я разыскал тебя, чтобы поблагодарить за полученную свободу!”. И отогнув рукав куртки, показал татуировку орла-стервятника на предплечье.
– Кондор! – воскликнула Гранат, – так у меня на родине называли орлов-стервятников, которых использовали на охоте. Но почему кожа серая?
– Большую часть времени на планете царят сумерки: Альдебаран всходит невысоко, совсем как у вас Солнце на восходе и закате. Остальное время – сумерки, а сами светить не умеем – как бы в шутку добавил он.
Помолчав немного, продолжил:
– Ко всему прочему, на моей малой родине, Сером Драконе, что расположена в скоплении Гиады, все жители имеют либо черную, либо серую окраску. Большая часть планеты покрыта водой, и ее жители к этому отлично приспособлены. Развитый технический интеллект и светло-серая кожа отличают нас от остальных жителей. Попросту говоря, все остальные служат нам либо прислугой, либо рабами.
– То есть ты хочешь сказать, что слишком агрессивен, а потому тёмен. Другими словами, злой! Но это же неправда!
– Да, я злой и темный для вас!
– А я знаю, что ты добрый и умный! Помнишь, как я приносила починить и отремонтировать то диктофон, то магнитофон, то еще какую-нибудь мелочь? И ты их ремонтировал, ничего с меня совсем не брал.
– Это было совсем небескорыстно. А почему именно мне ты их приносила?
Рассмеявшись, Гранат ответила:
– Просто хотела познакомиться с тобой поближе. Почему-то мне всегда казалось, что ты больше похож на человека, чем на робота. А еще меня привлекли в тебе твоя молчаливость и замкнутость, и этот взгляд печальных глаз, который не укладывался у меня в голове со знанием того, что ты робот.
– Да, верно, на тот период времени мне очень хотелось стать человеком! Я даже согласился быть рабом системы, лишь бы понять, что такое человек?! Я всеми способами пытался повысить свой престиж, чтобы дорасти до человека!
– Ну и как, получилось? – наивно спросила Гранат.
В ответ, ничего не говоря, Руас стянул с головы капюшон и снял очки. Светло-серая кожа лица отливала свинцом, большие, горящие красным огнем, глаза, высокий лоб и узкие скулы выдавали в нем интеллектуала и аскета. Прямые жесткие, цвета воронового крыла волосы, торчащие во все стороны, и худощавость фигуры наполняли его облик непокорностью, недоверчивостью и еще какой-то испуганностью… В одно мгновение Гранат все это считала с него, сердце ее дрогнуло, но она быстро взяла себя в руки, а 777-й вновь быстро накинул на голову капюшон и поспешно нацепил на нос темные очки, которые скрыли его глаза.
– Как видишь, лучшего не имею, а шляться по подземным переходам мне уже надоело до чертиков… только одно знаю – на завод я больше не вернусь, и еще ту внешность, которой я сейчас обладаю… я получил ее при переходе. На самом деле, как и все жители моей планеты, я выгляжу страшнее.
– Ты хочешь сказать, что я видела перед собой маску?
– Да. Помнишь, я тебе рассказывал, что большая часть моей родины покрыта водой. Так вот, лучи Эльнат плохо проникают сквозь пасмурную атмосферу, и дефицит солнечного света с влажной атмосферой наложили своеобразный отпечаток на облик планеты Серого Дракона.
– Ты хочешь сказать, что вы выглядите как гады?
– Нда, к сожалению, ты близка к истине – с огорчением и плохо скрываемой обидой в голосе произнес 777-й.
– Ой. Ой, извини. Я не хотела обидеть …, я хотела сказать, что вы похожи на амфибий!
– Ну да, – с облегчением в голосе произнес Руас и уточнил: – на ящеров или драконов в ваш нормальный человеческий рост. Около двух метров. Высокий интеллект освободил наши передние конечности и, как и у вас, превратил их в руки, которые ничем не отличаются от ваших. Ходим мы, как и вы, на задних конечностях, остальное – от среды обитания. Кто на суше живет – прямоходячие, то есть имеют вертикальное расположение тела и соответствующий опорно-двигательный аппарат, а кто в водной среде – тем предпочтительнее горизонтальное расположение тела и, соответственно, ласты, плавники и хвосты. Ну вот, только и вся разница. А что такое человек, для меня так и осталось загадкой!
– И где же ты сейчас живешь?
– Да снимаю квартиру у пожилой пары. У них есть единственный сын, но он плох совсем по состоянию здоровья, вот с ним живу и его поддерживаю.
– Вон оно что! Выходит, вампиришь помаленьку!
– Так ведь с его же согласия все это делается, ведь он даже понять не желает, какая это ценность – родиться человеком!
Так, мирно разговаривая, они дошли до одного из входов в «подземку».
– Ну вот, если, родившись человеком, человек не хочет учиться управлять собой, тогда я управляю им, и одновременно сам учусь, ведь мне так хочется понять, что такое человек?
Еще раз поблагодарив Гранат, Руас скрылся в подземном переходе. А Гранат, изумляясь себе, оторопело подумала:
– Ну да, где же ему еще быть, ведь и под землей вовсю кипит жизнь. Ведь и там имеются свои заводы и фабрики, кто-то же собирает полезные ископаемые, драгоценные камни и руды, обогащает почвы и выращивает травы и леса…
– Ну надо же, – изумляясь себе и заскакивая в маршрутку, думала про себя Гранат, – на свидание с сущностью из отряда Драконов сходила вместо кино… Нет, так не пойдет, надо на работу устраиваться поскорей, тогда не будет всякая чушь мерещиться! Завтра же пойду на автобазу, может водителем возьмут здесь же при заводе!? – думала про себя Гранат.
На новом месте работы она получила старенький «ЗИЛ», и в конце недели, заканчивая рабочую смену и прихватив попутно младшего ребенка из садика, в то время как старший был у бабушки в гостях, они с сыном были на полпути к гаражам, когда неожиданно мотор забарахлил и, чихнув несколько раз, заглох, машина встала. Гранат попыталась еще пару раз завести машину, но ничего не получилось. Пришлось вылезать и замерять масло и бензин, хотя на приборах показывало, что и того, и другого достаточно. Неугомонный Сюнтик, высунувшись из кабины, констатировал факт: “Ну вот, мотор сдох, мы что ж, застряли, что ли?”.
Велев ребенку не высовываться, Гранат полезла под капот машины. Осмотрев двигатель, она поняла – придется доставать и разбирать карбюратор. Усталость переработки уже давала о себе знать, подминая безразличием. Из накатившего оцепенения ее вывел вопль сынишки:
– Не хочу тут сидеть, хочу домой и к Нютику, и к бабушке! Мам-ма, сделай что-нибудь!
Гранат подскочила как ужаленная к ребенку и, вытерев ему сопли и слезы, чмокнув в мокрую щечку, пообещала: “Если будешь тихо себя вести, тогда я до темноты смогу починить машину. Пой песенки, чтобы мне легче работалось!”.
А сама вновь полезла под капот. Она уже почти все болты открутила, но один никак не поддавался. Она даже не заметила, увлекшись работой, что Сюнтик перестал петь, и от неожиданности чуть не выронила ключ, когда к ней под капот машины заглянули ее сынишка и знакомый незнакомец.
– Дайте мне попробовать, вижу, что туго дело получается.
Сюнтик немедленно включился в разговор:
– Мам, он сильный, дай ему ключ, у него быстрей получится! – и довольный тем, что его не выгоняют, тихонько пристроился на бампере машины.
Удивленная Гранат несмело протянула ключ, а знакомый незнакомец, удивительно похожий на Руаса или 777-го, продолжил:
– А вы пока передохните, а не то у вас силенок маловато, – а сам принялся ловко орудовать гаечным ключом.
Гранат, скрывая замешательство, воспользовалась советом, и пока Сюнтик и Асур, увлеченно обсуждая детали машины, копались в ней, весело переговариваясь, Гранат выпрямила уставшую спину, и взгляд ее упал на кейс, прислоненный к колесу автомобиля. Точка в точку как у Руаса. Сомнений не оставалось – да, это был Асур, который работал у них на заводе наладчиком высокочувствительной аппаратуры по диагностике приборов и машин. Да, она его знала как наладчика, и почти восемь лет проработала с ним в одном месте.
– А в кейсе наверняка высокочувствительная диагностическая аппаратура, – не замечая того, что она уже вслух произносит эту фразу, в то время как Асур вынырнул с карбюратором в руках из-под капота машины.
– Да. А как вы догадались?
– Так ты же с ним постоянно везде ходишь!
И на удивленно–пристальный взгляд Асура пояснила уже спокойно:
– Я раньше у вас на заводе контролером работала.., уволилась оттуда и устроилась сюда в автоцех.
– А я-то думал, куда ты пропала? – невольно вырвался у него вздох облегчения, – ведь я починил твой видик и искал тебя, чтобы вернуть и … – руки Асура задрожали, выдавая волнение, но он быстро с ним справился и, смущенно повертев карбюратор, продолжил:
– Запиши мой телефон, как-нибудь созвонимся.
А Сюнтик во время этого разговора даже не встревал, словно понимая, что происходит что-то важное между его мамой и Асуром, сидел тихо и, внимательно поблескивая умными глазенками, следил с одобрением, как ловко управляется с этой техникой взрослый мужчина. Опережая мать, он кидался подавать Асуру ключи или болты и гайки, путал все, чем мешал матери. В конце концов она сгребла сынишку в охапку и засунула в кабину, пригрозив:
– Сиди тут, а не то нам так и до ночи не управиться!
Пока Асур возился с двигателем, а Гранат помогала ему, любознательный Сюнтик успел расспросить у него, с кем тот живет и где, и на ответные вопросы все рассказал о себе – и где живут, и куда едут… Таким образом Асур узнал все о трудностях Гранат и о том, что их ждет у бабушки еще Нюта, т. е. еще один ребенок, и она очень торопится к нему… Когда уже все прикрутили и завели мотор, совсем стало темно. Проверив, все ли хорошо, Асур громко сказал, обращаясь к Гранат:
– Позвони мне, когда у тебя будет свободное время! – и попрощавшись, растворился в темноте.
Анализировать события Гранат было некогда, она и так сильно устала, а еще надо было забрать старшего ребенка у родителей Гранат, так как там и своих хватало. И поздно вечером вконец измотанная Гранат, едва добравшись до дома и уложив детей спать, едва присев на диван, так и заснула сидя .
Проснулась от того, что затекли рука и нога от неудобной позы, где-то в 3 часа ночи. Стянув с себя одежду, с наслаждением забралась в постель и проспала без сновидений как убитая до утра.
Наутро, вспомнив вчерашнее произошедшее, Гранат усомнилась:
– А было ли это на самом деле или только показалось? Сейчас проверим: так, видика нет! Ну да, я же действительно примерно месяц назад отдала чинить его Асуру, и он действительно приглашал меня его забрать. Это было где-то две недели назад! Ну, а потом эта катавасия на прежнем месте работы, когда я позволила сбежать с завода 777-му, т. е. Руасу… постой-ка, постой, – схватывая промелькнувшую мысль, Гранат почувствовала, что ответ где-то здесь!
Да как же она сразу не догадалась: Асур и Руас – это же наоборот. Так, повод для звонка имеется, время сейчас отыщу, – и недолго думая, она набрала номер знакомого незнакомца. К своему удивлению, отклик пришел быстро, словно ждали, а может, ей опять показалось?
– Да, я слушаю – Гранат немного замешкалась с внезапно поднявшимся волнением, и на другом конце провода спросили:
– Гранат, это ты? – тихим глуховатым и очень знакомым голосом. И ей ничего не оставалось, как только выдавить из себя:
– Да, Асур, это я, насчет оплаты за ремонт видеомагнитофона, – она говорила торопясь, радуясь тому, что за разговором охватившее ее неизвестное напряжение тает.
– Ты что, торопишься куда-нибудь? – просто спросил он.
– Да нет, – испуганно ответила Гранат.
– Так да или нет, и если можно, то помедленней говори. Хорошо?
– Хорошо, сколько возьмете за ремонт?
– А что, мы опять на «вы»? И потом, я спросил, торопитесь вы сегодня куда–нибудь, только да или нет?
– В общем, нет.
– Ну, тогда в два часа у завода, на чашечку кофе пойдете со мной?
– А деньги…- начала говорить Гранат, но он оборвал ее:
– Да есть у меня деньги, ну что ты волнуешься, главное приходи, а там договоримся.
Гранат хотела запротестовать, но в трубке зазвучали гудки отбоя. Опуская трубку телефона, она про себя успела подумать:
– Ну вот, даже если и захочешь отвертеться от встречи, теперь не получится. А может быть, это и к лучшему… А может, это новая страница моей жизни!
Управившись по дому и пристроив ребятишек на пару часиков к родственникам, Гранат одела свое выходное платье цвета морской волны, которое очень гармонировало с ее глазами. Причесала свои пышные густые волосы, и еще немного повертевшись перед зеркалом, осталась довольна своим внешним видом и отправилась на свидание.
Она шла легко и быстро, и хотя до весны было еще далеко, на улице стоял тёплый погожий денёк. Свежевыпавший снег величественно переливался всеми цветами радуги под солнечными лучами. А синички и воробьи своим пересвистом и чириканием, отогревшись на солнышке, создавали иллюзию весеннего дня. В синей вышине неба плыли совсем по-весеннему легкие облака. Погода стояла тихая и безветренная.
Гранат залюбовалась природой и невольно замедлила своё движение. Из набежавшей на солнышко тучки плавно и медленно в воздухе закружились снежинки в ритме медленного вальса. Снежинки были крупными и пушистыми. Короной они ложились на темно-каштановые волосы Гранат, на её пальто, украшая его изумительными узорами, на деревья и кустарники, на землю, покрывая всё вокруг пушистым белым покрывалом. Легкое облачко, набежавшее на солнышко, мягчило его свет и придало эффект сияющего серебристого света всему окружающему миру. Восхищенная Гранат так и замерла на месте, стараясь вобрать в себя все великолепие природы.
– Смотреть не насмотреться, глядеть не наглядеться, как ты прекрасна, Матушка Природа! – и она закрыла глаза, чтобы сильнее в себе запечатлеть этот прекрасный зимний пейзаж.
Опуская увиденную картину в сердце, Гранат одновременно прислушивалась к тому, что происходит внутри неё. И она услышала тихую, но величественную музыку – казалось, что поют небеса и все вокруг вторит им. Более прекрасной музыки Гранат никогда не слыхала в своей жизни.
– Наверное, это и называется музыкой высоких сфер! – изумленно подумала про себя Гранат, медленно открывая глаза; однако что-то было не так.
– Но что? – Она напряженно стала прислушиваться к звучащей музыке и, остановив бег своих мыслей, уловила едва заметный тихий смех. Сомнений не оставалось: отливая чистым серебром в лучах мягкого солнышка, тихо смеялись и пели снежинки. Ошеломленная таким открытием Гранат захотела узнать, о чем поют и почему смеются снежинки? Она подставила ладошки, и крупные пушистые снежинки легко и нежно, удивительно послушно стали ложиться на ее руки. Разглядывая снежинки и восхищаясь их строгой геометрической красоте, Гранат поймала себя на мысли, что она уже где-то это видела:
– Ну да! Это же мой сон, который мне наснился под Рождество. Совсем как в великолепной медитации О. Андреева и Н. И. Хромова «…Жизнь это сон. А сон это жизнь! …».
А я тогда кто? – молнией пронеслось в голове Гранат, и она подняла вверх руки, в которых держала пушистый ворох снежинок, к высокому синему небу, по которому лениво-медленно плыли редкие и пушистые облачка, из которых серебром, тихо смеясь и мелодично напевая, падали снежинки.
Ответ пришел незамедлительно:
– А ты – королева в своем мире, Гранат, и можешь делать в нем все, что захочешь! – хрустально чистым перезвоном удивительно знакомым голосом Натальи Ивановны ответило высокое небо.
Гранат нисколько не удивилась этому, а весело засмеявшись, сказала вслух:
– Ну, тогда я действительно большая снежинка и также, как и они, легка и невесома, и могу парить над землей!
И экспериментируя над собой, отдаваясь безотчетной радости бытия и любви ко всему окружающему, она закружилась в снежном вальсе. Иногда ей казалось, что подпрыгивая, она зависает на какие-то мгновения над землёй. Это занятие её настолько увлекло, что она уже забыла, куда шла, и, приземлившись в очередной раз, слегка испугалась, когда у молодого ельничка вдруг затряслись верхушки и с деревьев посыпался снег. Гранат остановилась, и замерев, пригляделась: на дорожку, отряхиваясь и отфыркиваясь от снега, выбирался молодой человек примерно одного возраста с Гранат. Это был Руас, т. е. Асур.
– Эй, привет снежинке от большого медведя! – и радуясь встрече, шагнул к ней, раскрыв руки для объятий.
Лицо его светилось неподдельной радостью. Но, застигнутая таким неожиданным поворотом событий, Гранат увернулась от дружеских объятий – тот удивительный сон просто выскочил у неё из головы. Сработала недоверчивость Гранат. Асур, не ожидавший такой реакции со стороны Гранат, поскользнулся и не смог удержать равновесия, упал в сугроб. Гранат остановилась и внимательно взглянула в лицо Асура. Неподдельное огорчение отразилось на лице молодого человека:
– Я так ждал тебя, – с обидой в голосе тихо произнес он, подымаясь из сугроба и отряхиваясь от снега.
Обочина дорожки сильно обледенела, и не удержавшись, Асур опять упал. Гранат стало совестно:
– И зачем только она морочит голову ему своей холодностью!? Ведь далеко все это не так.., – и, протянув ему руку, сказала:
– Давай, держись! Я помогу тебе выбраться на дорожку.
Взяв Гранат за руку, Асур удивился:
– Какие у тебя горячие руки?!
– А у тебя как лёд!
– Да замерз я, пока ждал тебя, – и, помолчав, добавил, – Я думал, что ты не придёшь, ты задержалась почти на полчаса.
Набежавшая на солнышко тучка и неизвестно откуда взявшаяся поземка на какое-то мгновение сделали вдруг неуютным и зябким этот мир. Но Гранат, помогая Асуру отряхнуться от снега, взяла его холодные руки в свои и, отогревая их, светло улыбнулась ему:
– Извини, я не думала, что так получится!
И потянув его за руку, сказала:
– Пойдём, кофе попьём, там и отогреешься!
Выглянувшее из-за тучки солнышко ласково и нежно своими руками-лучиками погладило обоих. Поднявшийся было ветер так же незаметно и улегся, как и поднялся. Померкнувший было мир вновь преобразился, наполняясь сияющим светом любви. Снег заискрил и заиграл всеми цветами радуги, отражаясь и переливаясь на гранях снежинок.
Недоверчивость таяла, души обоих наполнялись теплом и нежностью, и небо смотрело на них такими добрыми и очень нежно- синими глазами, и в какое-то мгновение Гранат показалось, что этот взгляд, полный нежности, очень знаком ей. Стряхнув наваждение в следующую секунду, Гранат и Асур, взявшись за руки, весело болтая ни о чем, дружно шагали к городу.
